[Forever yours Jan]

Девятнадцативешней впечатления жизни
несравненно новее,
Несравненно острее, чем готовому встретить май
тридцатой весны.
Девятнадцативешней легче в истину верить,
как в прекрасную фею,
Как бы ни были годы - восемнадцать минувших -
тяжелы и грустны...
И когда расцветают бирюзовые розы
и душистый горошек,
Ей представить наивно, что они расцветают
для нее, для одной;
И когда вылетают соловьями рулады
из соседских окошек,
Ей представить наивно, что поет кто-то близкий,
кто-то тайно родной...

Девятнадцативешней может лес показаться
никогда не рубимым,
Неувядными маки, человечными люди,
неиссячным ручей.
Девятнадцативешней может сделаться каждый
недостойный любимым:
Ведь его недостойность не видна, непонятна
для пресветлых очей...
И когда молодые - о, душистый горошек!
о, лазурные розы! -
Веселятся резвуньи, мне мучительно сладко,
но и больно за них...
И когда голубые поэтички, как птички,
под угрозами прозы
Прозревать начинают, я в отчаяньи плачу,
о мечтах голубых!..
(с) Игорь-Северянин